В статье рассматриваются философско-богословские вопросы, связанные с персонификацией смерти в современном христианстве, в частности, такие как культурно-исторические предпосылки, толкования некоторых христианских теологов-мистиков, влияние языческих дуалистических мифов, а также проблемы, связанные с нарушением принципов библейской герменевтики, возрождением практического богословия и развитием библейской танатологии.
Ключевые слова: христианство, персонификация, смерть, миф, дуализм, библейская герменевтика, практическое богословие, библейская танатология.
Ключевые слова: христианство, персонификация, смерть, миф, дуализм, библейская герменевтика, практическое богословие, библейская танатология.
The article deals with philosophical-theologicalquestions, related to personification of death in modern christianity, in particular, such as cultural and historical pre-conditions, interpretations of some christian theologies-mystics, influence of heathen dualistic myths, and also problems, related to the violation of principles of biblical hermeneutics, revival of practical divinity and development of biblical thanatology.
Keywords: christianity, personification, death, myth, dualism, biblical hermeneutics, practical divinity, biblical thanatology.
Keywords: christianity, personification, death, myth, dualism, biblical hermeneutics, practical divinity, biblical thanatology.
Смерть – личность? Странный вопрос! Скажем мы, недоумевая. Но всё же, насколько ответ на него актуален для современного христианского мира? Будет безрассудно заявлять, что все христиане видят корень проблемы, кроющийся в толковании, «смерть – личность!». И даже те, кто постоянно подчиняет себя авторитету Священного Писания, не всегда понимают важность рассматриваемого нами вопроса. В современном его осмыслении выявились радикально противоположные взгляды, существенно формирующие практическое служение современной христианской церкви. Несомненно, вопрос феномена смерти является междисциплинарным в богословии, но вопрос личности смерти просто завис между антропологией, ангелологией, демонологией и эсхатологией, хотя в сущности своей, является предметом исследования библейской танатологии.
Правда, есть те, кто считает, что вопрос о том, является ли смерть личностью или нет, совершенно точно можно отнести к второстепенным [1]. Другие же наоборот утверждают, что «религия, которая не даёт исчерпывающего ответа о смерти, не может восполнить самые глубокие нужды человечества» [13].
Как мы видим, актуальность вопроса исследования трудно недооценить. Всё выше сказанное позволяет прояснить основной смысл исследования, которое идёт путём предметного самоопределения библейской танатологии, как новой дисциплины в систематическом богословии и пытается дать ответы на вопросы: «Является ли смерть личностью?» и «В чем природа этого толкования?».
Рассмотрим смерть в культурно-исторической ретроспективе. Ведь неясная природа феномена смерти всегда открывала невероятно широкий простор для индивидуального и коллективного воображения о её сущности.
Один из первых, известный европейскому читателю вариант, выглядит так: «Черная длинная накидка с капюшоном, дающим возможность увидеть только часть лица. Лицо восковое, без эмоций, без признаков жизни. Оно не похоже на женское и не похоже на мужское. По фигуре не ясно, кто это мужчина или женщина, т. к. плечи средние и изгибов тела не видны». Известен и второй подобный вариант: «Серая накидка … в руках она держит свечу» [18].
В этой связи, давайте более конкретно рассмотрим некоторые из исторически сложившихся культурных образов.
Женским олицетворением Смерти во многих традициях является хтоническая (от греч.- «хтон»: «земля, почва») богиня — хозяйка преисподней и ее демонов, болезней, тьмы и т. п. У скандинавов – Хель. В шумеро-аккадской культуре – Эрешкигаль. У ацтеков - богиня земли и Смерти Коатликуэ. У китайцев - Сиванма, богиня Смерти и мрака. В кетской культуре - Хоседзм, «нижняя мать», пожирающая души людей. В вемальской культуре - Мулуа Сатене, повелительница мертвых [16]. В древнеиндийской философии - богиня-Мрити. В славянской культуре - Смерть в виде костлявой и безобразной старухи с косой [18].
Мужское олицетворение Смерти наделялось в основном способностью лишить человека жизни. В самодийской культуре - Тодоте. В ацтекской культуре - Миктланте-кутли. В марийской культуре – Киямат. В западно-семитской культуре – Шуту. В мусульманской мифологии – Израил. В полинезийской культуре – Фиро [16]. В древнеегипетской культуре: смерть олицетворял Осирис (бог умирающей и воскрешающей природы, покровитель и судья мертвых). В древнегреческой культуре: смерть олицетворял бог Танатос, сын богини первозданного хаоса Никты [18]. В ирландской культуре - Анку. Скульптурные изображения Анку в церквях представляют этого персонажа скелетом, вооруженным метательным оружием или косой (хотелось бы отметить ту особенность, что коса Анку заточена снаружи, по-видимому, из-за представления о том, что Анку скашивая, отталкивает людей из мира живых. У славянской же старухи коса заточена изнутри, согласно представления, что она забирает мертвецов к себе. – прем. - автора). Такой атрибут, например, как коса, пришел явно из церковной символики. На самых древних изображениях Анку держит в руке стрелу (копье, дубину), которой поражает живых [11].
Исследуя этот вопрос, ни как нельзя обойтись без рассмотрения культуры израильского народа, «ибо спасение от Иудеев» (Иоан.4:22). Вот в еврейской устной традиции, а особенно в каббалистической литературе и народных легендах,ангел Самаэль нередко отождествляется со 'змеем, искушавшим Еву, а также с Ангелом смерти (malakh ha-mavet), задача которого - прервать человеческую жизнь. Его изображали усеянного всевидящими очами, так что увидевший его человек от изумления открывал рот, куда и капал яд с меча Самаэля. В некоторых легендах мудрецы дурачат Самаэля и даже захватывают его в плен, и только приказание Яхве заставляет их отпустить его, так как люди должны подчиняться уделу смертных. В грядущем мире (olam ha-ba) Ангел смерти будет убит Яхве [12].
Западная же культура, по-видимому, представляет эклектизм древних, философских и церковных образов. Смерть представляется: "старухой с косой", "неумолимым пожирателем", "ужасным всадником" (этот образ пришёл из апокалипсиса (Откр.6:8). – прем. - автора), "бессмысленной машиной", "неумолимым мстителем", "наглым обманщиком", "пылким возлюбленным", "сладкой утешительницей", "великим уравнителем" [6].
Итак, безусловно, видно, что Смерти в разных культурах определяют, как разный пол, так и разные символические функции, в основе которых можно увидеть как языческий дуализм, так и еврейский монотеизм.
Между тем, что говорят о смерти известные теологи? Весьма известный богослов ХХ века, Дерек Принс, приводил такое мнение-толкование: «Прежде всего, смерть - это не просто физическое состояние. Это не просто отделение души от тела. И Смерть и Ад являются злыми ангелами, представителями сатаны, управляющими в царстве тьмы» [13].
Пастор Антон Абрамов, выражая схожую точку зрения, пишет: «Я уверен, что смерть является личностью, и я черпаю свою уверенность исключительно из текстов Священного Писания. На мой взгляд, смерть обладает всеми свойствами, присущими личности: она имеет разум, чувства и волю» [1].
Но вот, Иеромонах Иов (Гумеров), отвечая на вопрос: «Является ли смерть личностью?», опираясь на свою экзегезу - «И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая» (Откр.20:14,15), пишет: «В данном месте слова смерть и ад употребляются в образно-метафорическом значении» [7].
Преподобный Грилот Пиерре, выражая экзегетическую и лингвистическую точки зрения по обсуждаемому вопросу, писал: «Как бы инстинктивно он [человек] дает ей [смерти] облик и олицетворяет ее. … Но эта поставщица ненасытимой преисподней (см: Притч 27.20) все же скорее имеет облик какой-то силы подземного мира» [5].
Пастор Валерий Бабынин, пишет: «Согласно Библии, саму смерть можно определить как разрушительный процесс отлучения от Бога. Смерть является процессом, потому что Бог определил ее таковой в наказание за первородный грех Адама и Евы». И далее, пастор, пытаясь дополнить свои выводы о природе смерти, пишет: «Не зря в Библии смерть представлена как дубина в руках сатаны» [2].
Думается, что именно здесь возникает закономерный и важный вопрос. Где же те первоисточники, повлиявшие на некоторые христианские толкования - «смерть – личность»?
Одним из древнейших, является восточный онтологический дуализм, а именно учение зороастризма о смерти, как о рождённом демоне, т.е. личности. Весьма известен, датируемый ещё началом первого тысячелетия до нашей эры, древнеиранский космогонический сюжет о противостоянии благого бога Ахура Мазды и духа зла Ангхро Майнью, прародителя смерти [10]. В качестве равного сотворца, но уже со знаком минус, Ангхро Майнью принимает участие в процессе творения, где для разрушения благих творений, он создает свои. Одним из таких созданий Духа Тьмы и является смерть, персонифицированная Асто Видоту, дэвом смерти, осквернения и тления [9]. Есть мнение, что эти представления глубоко повлияли не только на самих персов, но были усвоены иудеями в период после вавилонского плена [4], а впоследствии (столетия спустя) - и христианством [10].
Другим известнейшим источником, были древнегреческая мифология и философия, выраженные в литературе. Что повлияло на представление о смерти как о личности в иудеохристианстве, изображая Танатоса как бога смерти. Подтверждение этому мы находим в сочинении Платона "Пир", где Танатос, Бог Смерти - постоянный соучастник его диалогов, а безжизненно идеальное государство; тема пещеры реального мира, населено скорее жителями призрачного Царства Смерти [17]. В древнегреческой мифологии Гадесом именовался бог подземного царства, а не само это царство. Харон переправлял души умерших через реки Стикс или Ахерон в место своего обиталища, где сторожевые псы-церберы охраняли врата, не выпуская никого обратно. Этот языческий миф содержал все компоненты средневековой эсхатологии [20].
Самая ранняя персонификация образа смерти встречается в Иллиаде XVI 667-675, где Зевс приказывает Аполлону забрать мёртвое тело Сарпедона с поля боя и передать его в руки "братьев-близнецов Гипноса и Танатоса"… Танатос считался безжалостным божеством, в Греции не было его культа. Но нужно подчеркнуть, что в отдельных образованных кругах смерть не рассматривалась как бог или демон, но как естественный процесс [21].
Есть все основания предполагать, что впоследствии, всё перечисленное оказало сильнейшее воздействие на богословское понимание сущности смерти, как первого века, так и нашего времени [9]. Как известно, лишь весьма немногие мифы объясняют смерть как следствие греха. Несколько более распространенными являются мифы, в которых смерть рассматривается как акт жестокого произвола некоего демонического существа [19].
Но только Библия, «дает человечеству простые, а главное, ясные ответы на большинство подобных вопросов. Только Господь, стоящий абсолютно над всем — над временем и пространством, жизнью и смертью, — имеет полноту знания обо всех этих явлениях» [1].
И, наконец, взяв себе в спутники здравую библейскую экзегетику, просто необходимо обратиться по интересующему нас вопросу, – «на что похожа смерть?» - непосредственно к Священному Писанию. Проведя лексико-синтаксический анализ ключевых слов «смерть» и «умирать», можно обнаружить следующее.
Смерть - на иврите «Ма'ве», в Септуагинте (собрании переводов Ветхого Завета на древнегреческий язык, выполненных в III—II веках до н. э. в Александрии. - LXX) переведено как «танатос» –(Существ., Им.падеж, Муж. род). С греческого «танатос», переводится как:смерть; умерщвление, убийство; мертвец, труп.
Слово «смерть» и его производные, употребляется в русском Синодальном переводе Библии - 387 раз. Из них, как духовное или физическое безжизненное (состояние) – 116 раз. Высказывания, как о (личности) в 1-м лице – 21 раз. Место, полномочия, власть – 19 раз и т.д.
Умирать - на иврите «ламут», в LXX переведено как«апэфанен»–(Глагол, Аорист, Действ. залог, Изъяв. наклонение). С греческого «апэфанен», переводится как:умирать, погибать.
Слово «умер» и его производные, употребляется в русском Синодальном переводе Библии – 635 раз. Из них, как (процесс) приводящий к духовному или физическому безжизненному состоянию – 218 раз. Символ жизненного выбора, (моральный выбор) – 67 раз. Умерщвление как наказание – 63 раза и т.д.
Отсюда следует, что слово «смерть» в отношении к телу или духу, как существительное, в Библии наибольшее количество раз, употребляется, как определённое состояние – «полного отделения, отчуждения». Настоящее слово употребляется как антоним – жизни.
Слово «умер, умирание…» и все его формы, в отношении к телу или духу, как глагол, в Библии наибольшее количество раз, употребляется, как действие или процесс – «отделения, отчуждения». Настоящие слова употребляются как, антонимы – рождению.
Литературный же анализ показал, что «смерть» в Священном Писании подразделяется на духовную (Быт. 3:6; Ефес. 4:17-18), душевную (морально-нравственную) (Рим. 3:10-18; Ефес. 2:3; Кол. 2:13), физическую (Иакова 2:26) и на «вторую» или вечную (2 Фес. 1:9; Рим. 6:16). Всё это выражено буквально, метафорически, символически и описывается как явление - состояние или процесс, постоянной и неизменной природы глобального масштаба, начиная от Бытия и до настоящего времени (Пс. 89:4; Еккл. 3:19-10; Ис. 40:6-8; Рим. 5:12; 1Кор. 15:22).
Общий же экзегетический анализ мест Писания (Ветхого и Нового Заветов), несомненно, привёл к вполне определённым выводам. Во-первых, о смерти как о «личности» говорится в поэзии, апокалипсисе и пророчествах, а так же в прозе как цитаты из уже перечисленных жанров. В высказываниях есть явный отпечаток древнееврейских представлений о смерти, которые и были выражены поэзией, т.е. поэтическими олицетворениями, метафорами и апострофой, как элемент превалирующего образа смерти того времени. В данном случае говорится о качествах настоящего явления, или места обитания умерших, но, ни как о личности. К тому же, в трактовке образа «смерти», из этимологии некоторых еврейских и греческих слов (Откр.9:11) видно влияние мифа как «мифологемы» (это использование символико-образного языка для выражения сверхчувствительной реальности; сам термин предложен автором «Демифологизации» - Р.К.Бультманом).
Во-вторых, о смерти как о явлении говорится в поэзии (мудрость), апокалипсисе и пророчествах, а так же в прозе (посланиях Нового Завета). В высказываниях есть конкретные утверждения, пророческие предсказания о грядущих событиях, или констатация факта неизбежности смерти как состояния. В настоящем случае, высказывания можно понимать буквально, как качества настоящего явления или состояния.
В-третьих, о смерти как о (конкретном) месте говорится в поэзии, апокалипсисе, а в прозе нет. В высказываниях есть аллегории и метафоры: «ключи», «ворота», «внутренние жилища» и описание конкретного места и ужасов которые испытывают его обитатели. Высказывания о (конкретном) месте можно понимать аллегорически, как описание места, где реально действует смерть как явление или состояние.
Для подтверждения настоящих выводов, просто необходимо выслушать мнения известных экзегетов. Лиланд Райкен, говоря о логике сравнения и метафорах, писал: «Если псалмопевец сравнивает страх смерти на поле битвы с «цепями ада» и водами потопа (Пс. 17:5-6), читателю следует искать, какая логика стоит за этим поэтическим образом». «На художественную природу [Новозаветных] посланий указывает также обилие в них поэтических тропов и фигур речи. … Речь идёт, прежде всего, о риторических вопросах …, а также апострофах («Смерть! Где твоё жало?»)». «Апострофойназывается оборот в поэтической речи, состоящий в обращении к … явлению как к присутствующему и способному услышать. … Апострофа зачастую сочетается с олицетворением — художественным приемом, состоящим в наделении неодушевленных предметов и явлений чертами и свойствами живого существа (человека), способного действовать и откликаться на обращенные к нему слова. В библейской поэзии олицетворяется практически все» [14].
В чём же именно заключалась экзегетическая ошибка приверженцев мнения: смерть – личность? Том Райт, подчеркивал, тот факт, что «как только мы пытаемся отстаивать наши идеи ссылками на фрагменты, в которых присутствует это понятие, мы не только замыкаемся в собственном непонимании текста, но и закрываем всякую возможность когда-либо его понять» [15].
Так же, Дэниел Дориани в дополнение, писал: «Если мы заранее решили, какой смысл должен быть у прочитанного из Писания отрывка, и даем своим предубеждениям одержать верх над собственными же наблюдениями, как мы тогда сможем узнать, что значит отрывок на самом деле! … В конце концов, если мы запретим Библии говорить самой за себя, наша богословская система станет традицией, авторитет которой превзойдет авторитет самой Библии» [8].
Всё выше сказанное даёт все основания предполагать, что завуалированная как в древнееврейских преданиях, так и в христианских богословских толкованиях, идея «Смерть – личность», имеет языческие дуалистические мифические корни и является демоническим обманом.
Богословы-мистики утверждающие, что смерть – личность, пришли к этому выводу, под влиянием языческих мифов и основываясь исключительно, на свою «неподкреплённую» Библией духовную практику. Следствием чего стало, прослеживающееся, общее для таких богословов, явное пренебрежение герменевтическими принципами толкования Св.Писаний.
Вполне вероятно, что мы воспринимаем прочитанное в Библии в свете того, что уже узнали из разнообразных небиблейских источников. … Нельзя считать наши верования абсолютно истинными только потому, что они освящены традицией. Наше право и наш долг — испытывать наши убеждения и по необходимости реформировать их в свете Библии [3].
Итак, толкование, что смерть – личность, не является библейски обоснованным и не может быть проповеданным в церкви.
Смерть, безусловно, является патологией глобального масштаба и может рассматриваться христианским богословием только как объект:явление-состояние или процесс отделения, которым так или иначе можно управлять [1] или как атрибут власти [2] но, ни в коем случае, как личность – субъект.
Ведь неспроста Библия повествует, о том, что после страданий, смерти и воскресения Иисус Христос, торжественно провозгласил: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Матф.28:18) и далее «Я … имею ключи ада и смерти» (Откр.1:17,18).
От начала грехопадения и до наших дней информация о том, что смерть управляемое явление, всеми силами скрывалась сатаной под видом разного рода масок. Одной из таких масок есть рассмотренное нами «богословское» толкование – «смерть – личность». Мистический опыт встреч, с демоническими существами сформированный подобными дуалистическими воззрениями вызывает у человека жуткий страх, что он беспомощен и окончательно обречён, пострадать от произвола некоего демонического существа, личности-смерти.
Основная проблема в том, что подобный экзистенциальный страх смерти, как основа всех существующих страхов, заставляет людей избегать размышлений о смерти и жить сегодняшним днём, забывая о духовном возрождении и спасении через Иисуса Христа. В настоящий момент развиваются: философская, психологическая и медицинская танатология. Учёный же богословский мир не занимается серьёзным исследованием и осмыслением причин возникновения и борьбы с этим «страшным» явлением, считая это прерогативой демонологии, мистики или мифологии, что и видно по целому спектру разнообразных отношений к смерти и отсутствием преподавания в богословских учебных заведениях Украины, такого предмета как, библейская танатология.
Хотелось бы заметить, что современное развитие библейской танатологии, сможет существенно укрепить доктринальную основу церкви и поменять ориентиры отечественного богословия стеоретического знания, на практическое служение (1Кор.12:28; Матф.10:1). Задать «новые траектории» движения духовно-молитвенного христианского служения в вопросе воскрешения мёртвых (Матф.10:8). Хотя в этом нет ничего нового. Всё это былонекогда утеряно современной церковью из-за непонимания, «ложной» этики и страха неудачи. И является самым,что ни на есть, возвращениемк служению первоапостольской церквиИисуса Христа. Ибо Он сказал, что верующий в Меня: «дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Иоан.14:12).
Сергей Селецкий, докторант ХГЭУ
(апробационная научная статья)
(апробационная научная статья)
Литература:
- Абрамов А. И.«Время умирать», Издательство «Шандал», 2001— С.4, 15, 16
- Бабынин Валерий. Победоносное шествие или последний бастион. Изд.: «Тюльпан».Одесса, 2006. – С.28, 40, 43-44.
- Баккиоки, С. Бессмертие или воскресение: Пер. с англ. – Заокский: Источник жизни, 2004. – С.113.
- Бойс М. “Зороастрийцы. Верования и обычаи”. Перевод с английского и примечания И.М. Стеблин-Каменского. Послесл. Э.А. Грантовского. М., Главная редакция восточной литературы издательства “Наука”, 1988, - С. 38.
- Грилот Пиерре. Смерть // Словарь библейского богословия. Под ред. - Жан Виллебрандса. Изд.: Paris. 1972. – С.57.
- Гроф С., Хэлифакс Дж. Человек перед лицом смерти. - Пер. с англ. А. И. Неклесса - М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1996. – С.9.
- Гумеров Иов. Верно ли, что смерть — личность? // Православие.Ru / Интернет-журнал, - 9 мая 2006 г.: [Электрон. ресурс], URL: http://www.pravoslavie.ru/jurnal/6822.htm (дата обращения: 06.07.2009).
- Дориани Дэниел М. Постигая смысл Писания. Пер. с англ. – Черкассы: Коллоквиум, 2006. - С.14.
- Зороастрийские тексты. Суждения Духа разума (Дадестани меноги храд). Сотворение основы (Бундахишн) и другие тексты. Издание подготовлено О. М. Чунаковой. - М.: "Восточная литература" РАН, 1997. - С. 271, 272.
- Кэмпбелл Д. Герой с тысячью лицами. К.: "София Ltd.", 1997. - С. 328.
- Мурадова, Анна. Анку: обозначение смерти и ее олицетворения в языке бретонского фольклора //Приложение к книге Баншию Фольклор и мифология Ирландии, ОГИ. – М., 2007. – С.1-3: [Электрон. Ресурс], URL: http://animasabitti.livejournal.com/12690.html (дата обращения: 09.09.2009).
- Носенко Е.Э. Представления евреев о демонах, злых духах и прочей нечистой силе // Восточная демонология: От народных верований к литературе.- М.: "Наследие", 1998. - С.250-257.
- Принс Дерек. «Встречая смерть», Издательство «Дерек Принс министрис», 2006. – С.77, 79.
- Райкен Лиланд. Библия как памятник художественной литературы. Пер. с англ. – А.Тимченко, Изд.: Центр просветительских программ МАХШ, - СПб., 2002. – С.111, 114, 120-121, 193-194.
- Райт Н.Т. Что на самом деле сказал апостол Павел. Пер. с англ.: С. Панич. Изд.: ББИ св.ап.Андрея, 2004. – С.42.
- Смерть. Основные мифологические мотивы и термины. Мифологический словарь. – С.1,: [Электрон. ресурс], URL: http://bibliotekar.ru/mif/190.htm (дата обращения: 08.08.2009).
- Соколов Б. Г. Соучастник пира. Комментарий (commortarium) "Пира" Платона // Фигуры Танатоса: Искусство умирания: Сб. статей. / Под ред. А. В. Демичева, М. С. Уварова. СПб.: "Издательство С.Петербургского университета", 1998. - С. 135.
- Что такое смерть? // Рубрика: Человек по Аллига Тэр. - С.2,: [Электрон. ресурс], URL: http://alligater.my1.ru/index/0-40 (дата обращения: 08.08.2009).
- Элиаде М. Оккультизм, колдовство и моды в культуре. Гл. III. Мифологии смерти: введение. Мифы о происхождении смерти, - С.1: сайт, URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/El_Kyl/11.php (дата обращения: 08.12.2011).
- Edward William Fudge, The Fire That Consumes. A Biblical and Historical Study of the Final Punishment (Houston, 1989), p. 205.
- P.W. van der Horst, Dictionary of Deities and Demons in the Bible, Wm. B. Eerdmans Publ., 1999, pp. 854-856
Комментариев нет:
Отправить комментарий